Ино Сонним проснулась посреди ночи – так, как никогда прежде не просыпалась. В холодном поту, с пронзительным вскриком. Страх? Чего может бояться дочь самой Матери Рока?

Только саму Мать Рока.

«Дочь», – заговорила она. Ино зажмурилась; она ненавидела, когда мать так делала. Особенно она ненавидела, когда мать так делала по ночам; собственно, это был первый подобный случай, но она уже ненавидела это – за кошмарное пробуждение, за липкий пот на простыне.

– Я слушаю, мама, – спокойно и тихо отозвалась она. Охрана слышала вскрик, но не посмеет зайти; все прекрасно понимают, что они тут для мебели и статуса, а не для реальной охраны. Кто может навредить ей, и как?..

«Ты вовремя оказалась в Тансоне, дитя моё», – сообщила мать мёртвым, замогильным голосом.

– Что случилось?

«Кто-то использовал искусство некромантии», – мать была… удивлена?! Ну, ничего себе…

– Что ещё за?..

«Воскрешение мёртвых. Кто-то, пришедший из-за грани миров – в этом мире никто не мог использовать это искусство».

Ох. Звучало сложно; Ино покачала головой.

«И этот кто-то в Тансоне», – продолжила мать. – «Великие Мастера велели найти его».

Пауза; Ино хотела задать вопросы, но ничего не шло на ум.

«Найди его», – приказным тоном подытожила Мать Рока.

Глава 11

Проснулся я в хорошем настроении – но слегка разбитым.

Даже если в тебе течёт море Силы, и ты чувствуешь себя готовым на любые свершения – это не помогает чувствовать себя бодрым, когда ты не спал половину ночи.

– Полцарства за кофе!.. – простонал я, разлепляя глаза. – Ну или что тут у вас есть!..

Ох. Сколько я уже был в мире боевого гуро? Неделю, полторы? Немного сбился со счёта. И до сих пор не нашёл какой-нибудь замены своему любимому напитку. Там, у Виссариона, я за двадцать лет перепробовал сотни вариантов. Некоторые – например, напиток из вытяжки драконьего глаза – были очень даже неплохи.

Ладно. Разлёживаться некогда – сегодня первый день турнира.

За окном пели птицы; чудесный день, если вдуматься! Ни мрачно стоящего над душой Юна, ни пучеглазика-шакала… Вчера я избавил мир сразу от двух источников заразы.

Согретый и взбодрённый этими мыслями, но всё ещё лохматый и зевающий, я потянул на себя дверь…

…тяжеленная балка пролетела в сантиметре от моего лба и врезалась в доски пола, взметнув пыль. Я прикрыл глаза рукой – не хватало ещё, чтобы какая-нибудь щепка попала – и лениво огляделся по сторонам.

Коридор был пуст. Точнее, казался пустым.

– Я выжил, если что, – заметил я, перешагивая через упавшую притолоку. – Попытка интересная. Безнадёжная, конечно – таким убьёшь разве что комара – но правда интересная.

Джиан молча вышел из-за угла и, потупясь, уставился в пол.

– Починка двери – на тебе, – определил я. – Можешь не торопиться с этим, но к моменту, когда мы съедем, всё должно быть на месте. Это же стоит запомнить, – я повысил голос, – всем, кто вздумает устраивать мне похожие ловушки!

Подъём, детишки.

…завтрак проходил в каком-то мрачном молчании. Вчера – вернувшись с моей «тренировки», где они избивали прохожих и громили трактиры – ученики были полны весёлого возбуждения, обсуждали всё, что сделали… сегодня же настроение было совсем другим.

Кажется, дело было в начале турнира. Им совсем не улыбалось участвовать в нём, так?

– Учитель, – наконец, чуть раздражённо заговорила Дайе, – сколько ещё это продолжится?

– Что именно? – спокойно уточнил я, заваривая чай покрепче (по крайней мере, этот напиток здесь был известен – уже хорошо).

– Мы готовим себе сами, как… как какие-то холопы! – не выдержала девушка. – И ладно бы это было один раз – но постоянно, каждый день! Стирка, уборка – всё на нас! Неужели за деньги, что наши родители выдали вам, вы не в состоянии нанять хотя пару слуг?

– В состоянии, конечно, – согласился я. – А зачем?

От возмущения Дайе потеряла дар речи.

– Учитель, – согласился Джиан, – но она права.

– Ты так считаешь?..

– Если это тренировка дисциплины, нашего послушания, то разве мы не доказали уже давно…

– Не доказали, – отрезал я, резко вставая и повышая тон. – Например, ваша нынешняя претензия – это что угодно, только не дисциплина и послушание. Разве я не говорил, что слово учителя – закон для ученика?

Детишки чуть потупились.

– Говорили, но…

– А кроме того, – продолжил я, садясь обратно, – вы неправильно понимаете, с какой целью я это делаю. Дисциплина, послушание – всё это хорошо, но это так… приятный побочный эффект. Дисциплина нужна рядовому солдату, я же готовлю из вас Мастеров.

Говорить пафосным голосом – легче лёгкого, когда у тебя есть хотя бы небольшая практика шефствования над светлыми орденами.

– Мастер должен быть, прежде всего, самодостаточным, – я обвёл глазами притихших учеников, – самостоятельным, независимым ни от кого и ни от чего. Как вы думаете, сколько протянет самый сильный в мире Мастер, если без выводка слуг, кухарок, прачек и батрачек он не сможет о себе позаботиться?

– Но не постоянно же мы должны… – попыталась что-то ещё пробормотать Дайе, но без особой уверенности.

– Мастер не должен постоянно обеспечивать себя сам, – с мудрым видом сообщил я. – Но Мастер должен быть готов к подобному – постоянно, без перерыва.

Ха. Ну, или мне просто хочется потретировать вас, и не хочется вмешивать сюда дополнительных свидетелей.

– Учитель, – заговорила обеспокоенным голосом Юнджи после двухминутной паузы, – а вы… не видели Юна? Он куда-то пропал…

Я пожал плечами.

– Ну, этим утром я его не видел точно.

Чистая правда, между прочим. Не люблю врать там, где можно этого не делать.

– Он никогда прежде не удалялся надолго… – Юнджи глядела встревоженно. – Это очень непохоже…

– Юн – Мастер из Школы Капли Крови, – отозвался я спокойным голосом. – Уж кто-кто, а он сможет постоять за себя. Так что… ты правда думаешь, что с ним могло что-нибудь случиться?

Я внимательно следил за реакцией Юнджи, её взглядами, её интонацией. Принцесса была не самой лучшей актрисой, к счастью для меня – я же пытался найти ответ на один чертовски интересный и важный вопрос.

Что. Она. Знает?

Как ни крути, Юн ведь был именно её слугой. Конечно, он мог заподозрить меня сам, ничего не говоря своей юной госпоже; мог сам же эти подозрения проверить, убедиться в их законности и выйти из дома с целью убить меня. Он мог проделать всю эту операцию, ни словом и ни жестом не дав Юнджи понять, что происходит.

Мог.

Но что, если всё было иначе?

…как далеко я готов зайти? В смысле, я всегда был человеком без особых моральных комплексов, а двадцать лет в мире Виссариона и вовсе изжили их во мне. Человеческая жизнь не была для меня невесть какой ценностью, и я совершал разные поступки.

Но всё же убивать взрослых людей – это одно, а убивать детей… немного другое. Сколько ей там? Семнадцать? Практически взрослая, но всё же…

Что я сделаю, если встанет выбор между её смертью и раскрытием? Прикончу её? Плюну на всё и уйду из Тансона, бросив детей вместе с образом мастера Муна? Придумаю что-нибудь ещё?..

В общем, я следил за реакцией девушки – и пока не находил ничего такого.

– Ладно, – вздохнула она, отставляя от себя пустую тарелку. – Возможно, он придёт…

– Я не сильно знаю Юна, – заметил я, – но одну вещь понял, Юнджи: если он не рядом с тобой, то он занят чем-то, связанным с твоей безопасностью. Почему в этот раз что-то должно быть иначе?

…на самом деле, этот вопрос так просто не закрыть. Я, конечно, могу наболтать ученикам всё, что угодно, но Юн не явится ни днём, ни вечером, ни завтра и ни послезавтра. Значит… нужно выдумать какую-то историю, в которую поверят все. Какую?