— И если ты подумал, что это просто совпадение, то некая Валентина Шраут пропала в том же пожаре из которого мы вытащили тебя… — Виктор ухмыльнулся. — …Парень с черепом.

Наверное, в этом месте я должен был испугаться. Вот только со слов Тины — им плевать на свою дочь. А значит, Шрауты приехали сюда не только из-за неё, а это… было куда страшнее.

Глава 5

Я глядел на изображение родителей Тины. Да, пусть её черная одежда и в остальном довольно неприметная внешность не сильно походили на яркие и дорогие одежды отца и матери, все же она была очень сильно на них похожа.

Шраутов знала каждая собака, за второй по значимости семьей в Империи следили тысячи людей, а власть, что была сосредоточена в их руках пронизывала всё соседнее государство невидимыми нитями. Было бы глупо думать, что до нашей страны эти нити не дотянулись. Если они здесь не ради Тины, то ради чего тогда?

П*хуй. Потом разберусь.

Ухмыльнувшись, я понял, что моих бы хватило на полноценную очередь и поэтому посмотрел на Виктора.

Он все разглядывал моё лицо, видимо ожидая прочитать на нем эмоции вроде испуга или удивления, однако обрадовать его мне было нечем. Полагаю, что выглядел я примерно так же, как и в последние пару дней — раздраженно и устало.

— Значит, помочь, — начал я, глядя КОБРовцу в глаза, — Допустим. И чем конкретно вы собираетесь мне помочь?

Я не верил им. Они, как и УБИ, преследуют лишь свои интересы и будут сотрудничать со мной лишь пока я не мешаю. Пока я удобен. Союзник? Бред. У меня нет союзников даже среди своих, что уж говорить о чужаках.

Забавно, что последнее время каждый спешит предложить мне помощь — но кроме выборочной информации, мне не дали еще ничего, чтобы позволили приблизиться к Говарду. А вот обязательств требуют немало.

Кроме Родиона, конечно. Исключая мою самовольность — он вполне себе был полезен и даже вытащил меня однажды из гроба, в прямом смысле этого слова. Промашка вышла только в последний раз. Раньше него подсуетились другие.

— Наше отличие от УБИ в том, что мы не переборчивы в методах, Ротт. И это открывает целый пласт возможностей, — произнес мужчина с легкой улыбкой.

Серьезно? УБИ выпилили сто человек по щелчку пальца — и это «переборчивость в методах»? На что тогда способен КОБР, который «не переборчив»? Интересно.

Я вздохнул и произнес:

— Для начала, меня интересует ответ на один единственный вопрос: кто в ответе за произошедшее в башне Локка?

Выбираясь из огня, было сложно строить из себя детектива, однако трупы клановских пробужденных в телестудии сужали круг подозреваемых. Кому пытался насолить Локк последние несколько дней? У кого достаточно сил и влияния для того, чтобы устроить резню в центре города и уйти безнаказанным? Кто посчитал бы такую меру приемлемой?

— Белецкий, — спокойно ответил Илья, что всё это время опирался на столешницу сбоку от меня.

Было несложно свести два и два. Просто хотелось услышать это от них.

Я кивнул и закрыл глаза.

Скорее всего, Белецкий не знал, что под маской скрывалось мое лицо. Возможно, он не подозревал, что перерезал глотку, быть может, еще и не моему другу, но уже доверенному человеку. Наверняка он понятия не имел, что сломал мне планы, что по его вине мне пришлось пережить локальный ад.

Вот только его возможное незнание не отменяет того факта, что я не собирался его прощать.

Впрочем, я уверен, что даже если он узнает правду — я не дождусь от него искренних извинений. Максимум, лицемерное «прости, что так сложилось, сам понимаешь, чем могу возместить?». А это мне не интересно. Я не могу представить, что ему нужно сделать, чтоб расплатиться за все, что случилось.

Зато теперь прекрасно знаю, что нужно сделать мне.

— Вы говорили, что не вербуете людей, в чьей благонадежности не уверены, — я замолчал, собирая мысли в кучу, — Я тоже больше не веду дел с первыми встречными, плохо кончается. Поэтому буду говорить прямо. Не вижу ни одной причины, по которой мы бы стали с вами сотрудничать. Но я так же не вижу и причин, по которой мы могли бы стать врагами, раз уж даже убийство Локка и попытка смешать карты не сделали меня вашей проблемой.

Я встал со своего места и, поправив одежду, окинул агентов взглядом.

— Предлагаю остановиться на этом. Я приму вашу помощь, но в ответ могу лишь пообещать, что не стану вам осознанно вредить своими действиями. Но только если ваша деятельность не станет в ущерб мне или… — я сглотнул, — моим близким.

Виктор выдохнул и уставился на меня в ответ:

— Довольно смелая позиция, как для человека, который потерял все свои ресурсы в один щелчок УБИшного пальца, — он улыбнулся, — Мне нравится.

Это несколько сбило меня с толку, но я решил продолжить.

— Это все, что я могу дать. Предложу больше — солгу.

Илья отлип от столешницы и сложил руки на груди.

— Это больше, чем достаточно, для начала, — он нахмурился, словно прикидывая что-то в уме, — Вскоре ты сам поймешь, что наши пути никак не противоречат друг другу, а может, даже и сходятся.

Забавно. Не так много времени прошло, но я уже хоть что-то да начал понимать в политике: в ней нет никакой морали, дружбы или прочего дерьма. Это все фикция. Есть лишь интересы — которые могут пересекаться, а могут расходиться. В этом деле цинизм не редкое и осуждаемое исключение, а самое базовое правило игры.

И в эту игру я готов сыграть.

— Итак, чего ты хочешь, Ротт? — развел руками Виктор, — Чем мы можем тебе помочь?

В горле встал ком. Чего я хочу? Если отбросить всю ту ненависть, что так тянет меня ко дну? Хотелось бы сказать — покоя, но он мне недоступен. Даже если я уеду жить в красивую хижину у горного ручья, скелеты в шкафу и нерешенные вопросы не позволят мне прожить спокойно и дня. Как и УБИ с этими КОБРовцами. Что тем, что тем нужен инструмент. Хотелось бы верить, что когда все решится, когда я стану не нужен — тогда мне и удастся уехать куда-нибудь далеко.

Вот только скорее меня просто устранят (это слово подходит для моей ситуации куда лучше, чем «убьют»). Республиканцы знают о моем бессмертии, но ведут себя так, словно этот занятный факт их совсем не интересует, что не может не вызывать подозрения. Даже представлять не буду, какие именно у КОБРа планы на меня, поэтому снова клевать на один и тот же крючок я не собираюсь.

Так что да, я просто хочу решить открытые вопросы и сделать так, чтоб я смог жить простой размеренной жизнью, без призраков прошлого.

Я встряхнул головой и скинул с себя порыв рефлексии. В топку.

Итак. Они не переборчивы в методах, значит? Хорошо, что я тоже.

— Информация? Связи? — Илья склонил голову вбок, ожидая, что я попрошу о чем-то столь банальном.

Но чем больше они мне дадут — тем больше я буду им обязан. И поэтому мое желание все таки будет банальным, но между тем — невыполнимым. Я собираюсь попросить то, что мне так нужно и одновременно то, что они не в силах будут мне предоставить в полной мере. И тогда мы квиты.

— С этим я сам разберусь. — я ухмыльнулся, — Знаете, чего мне действительно не хватает?

Мужчины заинтересованно приподняли брови. Я же про себя ухмыльнулся

— Силы. Личной.

— Ну, это легко, — сказал Укольцев, хмыкнув, — Методика проста. Сто отжиманий, сто приседаний и десять километров бега каждый день — и ты станешь сильнее. А мы же лично проследим, чтоб ты не отлынивал. Сойдет?

Я закатил глаза. Ну да, никто не отменял того факта, что у них может быть чувство юмора. Хреновое чувство юмора.

— Будь у меня время — я бы и сам что-то придумал. А так… — я развел руками, — Это действительно не так просто, иначе я бы не сидел сейчас перед вами. Недавний опыт показал, что мне чертовски не хватает возможности не дохнуть от любого чиха, — утрированно, но это так. — Это все классно, когда у тебя есть что-то вроде бессмертия. Но на практике я уже до*ера раз оказываюсь в той ситуации, когда по вине моего бессилия наступает п*здец.