— Ты, — с каким-то испугом повторила Элиза. — Ты же с Родионом, так?

— А ты с этим фридурком Роттом.

Элиза пожала плечами.

— Родион мой дед. Я знаю его слишком хорошо, чтобы ждать от него чего-то хорошего, а…

Она покосилась на Мадлен. Та лежала на земле, потеряв сознание — но живая. Она вообще способна умереть — или, как и Марк, будет возрождаться раз за разом?..

— Не офрафдыфайся, — отозвался Лев. — Не время и не место.

Он поглядел на лежащую на земле старуху точно с тем же выражением лица.

— Надеюфь, она не фстанет… — заметил он. — Может, офьединим уфилия? На фремя, фока…

…

…

…

А затем раздался этот звук.

— Ты не умеешь нормально маскировать свои следы, Антон, — заметил Карлов, оглядывая подготовленное заранее помещение. — Найти тебя было легко.

Рубан ничего не ответил. Красный, потный и злой, он втягивал Гьяллархон наверх. Можно было бы вытащить только «стреляющую» часть, как, судя по рассказу, сделал Марк, когда пришиб собственных родителей-осквернённых. Но тогда дальность выстрела была бы сильно ограничена, и он не достиг бы цели.

— Но место выбрано недурно, — Карлов подошёл к окну. Укольцев шёл следом за Рубаном. Он не целился в него, не отводя дула, но Рубан отлично знал — тот выхватит пистолет в ту же секунду, как заподозрит что-то. А если подозрение не развеется, то и выстрелит.

— Всё просто, — заговорил он. — Ждём, когда Император появится в определённом месте. Ждём взрыва. Стреляем.

— Взрыва, — Карлов сцепил руки перед тобой. — А с чего ты уверен, что Император вообще появится там?

— Да, — согласился Укольцев. — Ты, может, и профи, Антон, но вот Ротт…

— Если ты угробишь нас там, что поручил парню задание, которое он не сможет нормально… — начал было Карлов.

…

…

…

А затем раздался этот звук.

Я стоял и ждал. Подняв руки, я радушно улыбался солдатам. На душе у меня, конечно, бушевала буря эмоций — но то внутри, а снаружи всё было чинно, мирно и прилично.

Солдаты молчали. Один из них всё же впечатлился и пошёл спрашивать у начальства.

Раздались быстрые шаги, и ушедший офицер протолкался среди солдат.

— Все по местам, — рявкнул он сердито и раздражённо. — Ты. За мной.

Я улыбнулся.

— Видите — я же говорил, что меня пригласят!

Не то, чтобы эта фраза была нужна, но к наглости быстро привыкаешь.

— Разговоры! — отрезал офицер. Буквально схватив меня за руку, как школьника, он потащил меня вперёд; завернул за угол, к бараку, набитому зомби…

…а затем — когда никого не было рядом — резко толкнул меня внутрь.

Мертвецы никак не отреагировали, когда я врезался в их стройные ряды. Зато я — очень даже! Вонь тут стояла почти невыносимая, и…

— Марк, Марк, Марк, — офицер улыбнулся мне нехорошей, давно знакомой улыбочкой. — Опять ты. Но на этот раз без своей страшной пушки, так?

— Родион, — констатировал я, поднимаясь.

— Дай угадаю, — он приближался, идя между рядами мертвецов и преграждая мне путь. — Пушка где-нибудь рядом? Понравилось палить, и ты хочешь выстрелить по Люцию?

Родион в облике офицера улыбнулся ещё сильнее.

— Ты так ничему и не научился у меня, Марк — а я ведь давал тебе такие уроки!

— Пошёл ты… — я схватился за что-то рукой, и тут же отдёрнул её — это был гнилой, склизкий обрубок чьей-то оторванной руки. Зомби недовольно заворчал, когда я задел его, но не атаковал.

— Хочешь уничтожить Люция, — вздохнул Родион, приближаясь. Вдалеке раздавался какой-то треск и звуки ударов — кажется, где-то что-то уже происходит?

— Тебя не устраивает? — я всё же сумел встать ровно. Можно врубить Сдвиг, но я не знал, не сорву ли этим план Рубана. Хотя, в крайнем-то случае…

— Такой замечательный экземпляр, — мечтательно сообщил Родион. — Я потратил столько сил, чтобы оживить его. Провернул весь этот план с тем, чтобы ты…

План? Больше походило на набор случайных обстоятельств. Впрочем, Родион безумен, когда речь заходит о планах — или о проводниках в поезде.

— Но ты снова, — подытожил он, — пытаешься всё мне сорвать. Нет уж, Марк: Императора нельзя уничтожать. Его нужно просто лишить Печати — и я решительно не понимаю, почем ты пытаешься с этим спорить, ведь, если призадуматься, мы могли бы действовать вместе…

— Правда? — поглядел я на него. — Мы уже действовали вместе, помнишь? Напомнить, что ты сделал со мной?

— Даровал тебе бессмертие, дурак! — ощерился Родион. Лицо солдата оставалось чужим, но мимика была типично его. — А ты, вместо того, чтобы быть мне благодарным — ты…

…

…

…

А затем раздался этот звук.

Глава 30

Этот звук нельзя было назвать криком.

Хотя издавал его человеческий рот, хотя зарождался он где-то в человеческих лёгких — вопль Императора был именно звуком, и ничем иным. Низкий, неестественный полу-хрип, полу-визг на монотонной, высокой октаве. Марианна отшатнулась, когда Император ощерился и издал этот звук; все военные обернулись, глядя на своего повелителя с изумлением, страхом…

— Ааааааааааааааа! — ревел Люций примерно секунд тридцать — а затем перешёл всё-таки на членораздельную речь. — Предательство! Предательство! Предательство!

В его глазах не было ничего, кроме чистой ярости.

— Ваше Величество, о чём вы говорите… — к нему уже подбегал кто-то из офицеров. Марианна чуть побледнела от испуга… но далеко не отходила. Кто знает, что Люций заметил? Может, Родиона?

— Всё-таки явились! — ревел Император, глядя куда-то вбок. — Думали, я не готов? Думали, я не замечу вас, не уничтожу?

Он взмахнул рукой, игнорируя живых людей.

— В атаку!!! Бей всех, кто не свой — проревел он.

— Что… происходит? — Марианна поглядела на него. — Эй! Очнись, чёрт побери! Я имею право знать, что происходит!

Император повернул к ней искажённое какой-то совершенно чуждой эмоцией лицо.

— Что? — коротко отрезал он. Голос, впрочем, уже звучал нормально.

— Я говорю, — нахмурив брови, решительно выплюнула Марианна, — скажи, что происходит.

— Они всё-таки явились, — презрительно скривился он. — Ты не слышишь? Звук драки. Это не республиканцы, это те жалкие…

Он осёкся.

— Что за тон, девушка? — поднял он бровь. — А может, ты тоже из этих? Из них?

В глазах Люция плескалось подозрение.

— Думала, я не догадаюсь? — прежний тон возвращался к нему. — Думала, не растопчу, как…

Военные растерянно глядели на Императора, не зная, что им делать, кого атаковать. Впрочем, это не имело значения; Люций отдавал свой приказ не им.

Ряды зомби оживали и срывались с места, высыпаясь из барака огромной толпой и рассредотачиваясь по территории.

Рубан расширил глаза и поглядел в бинокль. Конечно, людей отсюда было видно лишь мелкими фигурками… но то, что вся ставка Императора пришла в движение, было бесспорно.

— Какого чёрта там происходит?

Карлов встал рядом с ним и вгляделся; у него оказался свой бинокль.

— Происходит акт второй твоего гениального плана, Рубан, — заметил он без капли юмора в голосе. — Называется «что-то пошло не так».

Зомби — а это были именно они, с живыми не перепутаешь даже на таком смешном расстоянии — распространялись по территории потоком, как чума, размазываясь тонким слоем. Они никого не атаковали… пока. Или просто отсюда не было этого видно. Искали кого-то?

— Эта штука, — Укольцев тоже подошёл ближе и вгляделся в окно, — может их убивать, так?

— Да, — согласился Рубан. — Но здесь два режима работы. Либо по местности, но медленно, либо концентрированный выстрел.

— И если ты покажешь Его грёбаному Величеству, что у тебя есть подобный агрегат, он не даст тебе шанса выстрелить… — протянул Укольцев. — Ладно. Ждём. Не стреляем.

Рубан покачал головой. КОБРовцы правы. Даже если погибнет Элиза, даже если погибнет Марк… даже если все они погибнут, а город накроет новый взрыв скверны… это лучше, чем если он упустит шанс выстрелить. Второго уже не дадут — во всяком случае, не ему, не сейчас и не такими лёгкими жертвами.